Золото мертвых. Дворянин - Страница 19

– Свято место пусто не бывает, другого дадут.

– Эх, капитан! При тебе хотя бы в роте порядок был и солдат шпицрутенами не били.

Это было правдой – Андрей не применял в своей роте телесных наказаний. Новобранцу сначала толково объяснить надо, что от него требуется, показать, да не один раз, а уж потом спрашивать. Потому как новобранцы в основной массе своей парни деревенские, тугодумы и с грамотой не в ладах.

– Прощай, капрал! Даст Бог – свидимся ещё.

– И тебе удачи, капитан. Вы двое, – он ткнул пальцем в двух солдат, – седлать лошадь капитану.

Через полчаса, взгромоздив перемётную суму позади седла, Андрей выехал с территории полка. Как он думал, начинался новый этап в его жизни.

Глава 4. Вятский край

Личных вещей у Андрея было мало, только сменное бельё. Основной вес – ценности. Но главное – он знал цель и направление своего пути: сначала – на Москву, а потом – на восток, на Вятку.

Ехал, как был, в форме. Её никто не попросил снять, и Андрею это было на руку, его везде принимали как служивого. Хуже было другое – наступала зима. По утрам мороз сковывал грязь, замерзали лужи. Да и Андрей начал замерзать в кафтане и решил в первом же городе купить тулуп. Шуба дорогая, ехать в ней неудобно, а случись оружие в руки взять – только мешать будет.

Остановился он на постоялом дворе в Орле. Выспавшись и позавтракав, отправился на базар – чаще его называли торгом. Купил себе шапку из енота, тулуп овчинный крашеный. Постоял, раздумывая – не купить ли пистолет? Всё-таки соблазнился, взял – уж больно привлекательно тот выглядел: немецкой выделки, с запасом пуль, пыжей и пороха. Покрутив в руках и полюбовавшись, сунул его за пояс. Шпага офицерская у него была, но странно бы он выглядел – в тулупе и шапке с офицерской шпагой на ремне. И ещё: со шпагой позволено было ходить армейским офицерам или чиновникам в парадном платье. Но к армии он теперь не принадлежал, чиновником никогда не был. Пистолет же под тулупом не заметен, а чувство уверенности вселяет. И шпагу можно было теперь везти в перемётной суме, не привлекая ничьего внимания.

Уже на выходе с торга купил войлочную попону для коня, резонно решив, что впереди зима, морозы усилятся и о коне тоже надо позаботиться. Скотина бессловесная, но живая и своя.

Следующим утром он продолжил путь. Отдохнувший конь сам поддерживал хороший темп, и вскоре Андрей въехал в Москву. Исстари сложилось так, что, куда бы ты ни ехал, все дороги вели через Первопрестольную. Ещё находясь на постоялом дворе, из разговора купцов в трапезной он узнал, что царь Пётр покинул столицу и отправился с «Великим посольством» за границу. Много нового узнает Пётр, будет вводить новые порядки в стране, но «Великое посольство» едва не закончится для него потерей власти. Бояре пока только приглядывались к Петру, и поддержки с их стороны молодой царь не имел. К тому же у бояр были причины настороженно относиться к Петру: его частые застолья с иноземцами в Немецкой слободе давали пищу для разговоров.

Андрей знал, что после отъезда Петра Софья решит: настал момент, когда надо брать власть в свои руки бесповоротно. Тем более что на её стороне были стрельцы, по численности превосходившие Преображенский и Семёновский полки, преданные Петру.

Но Пётр, срочно вернувшись в Россию, жестоко подавит стрелецкий бунт и заключит Софью в монастырь, лишив власти. Стрельцы окончательно потеряют силу: Пётр их не любил ещё с младых лет.

Хотелось Андрею остаться в Москве, самолично поглядеть на события, но в период сумятицы лучше держаться от столицы подальше, можно запросто сложить голову. Тем более что путь его был не близок, а поставленная задача требовала времени и полной отдачи сил.

Проснувшись утром на постоялом дворе, он увидел, что улицы были белы от выпавшего снега. Крестьяне на подводах, приезжавшие на торг, торопились покинуть столицу. Промедлишь несколько дней – и до дома уже не добраться. Своеобразное межсезонье: на подводах уже несподручно, а для саней ещё рано, снежный покров маловат.

Купцы на судах торопились в свои гавани. Встанет на реке крепкий лёд – и вмёрзнут суда накрепко, только бросить их останется на погибель, потому как весной при ледоходе корпуса раздавит.

Андрей ехал по дороге на Нижний Новгород. Снег уже был перемешан копытами, колёсами и превратился в кашу. Но конь шёл бодро, постоянно приходилось обгонять подводы.

Несколько дней – и он в Нижнем. Здесь уже и снега было больше, и морозы давили сильнее.

На постоялом дворе задумался – в неподходящее время он едет. Скоро снегом занесёт всё, и рудники толком осмотреть не удастся, и со стройкой проблемы возникнут. Но он был упрям и привык доводить дело до конца.

Походил по торгу, послушал разговоры людей, и, как оказалось, не зря. Вятские купцы собрались в группу: так ехать безопаснее, в случае чего выручить друг друга можно. К ним и примкнул Андрей. Конечно, сам верхами он добрался бы быстрее, но торопиться ему было некуда, а дороги он не знал, полагался на попутчиков.

Выехали рано утром. Андрей держался в хвосте обоза. Летом в конце обоза ехать плохо: в воздухе висит пыль от колёс и копыт. А зимой лучше – дорога проторена. На привалах, когда они случались, барином не был, собирал хворост для костра, бегал с котлом за водой – за то получал миску похлёбки. Купцы были из небогатых, сами за ездовых на облучке сидели. Только у одного было две подводы да нанятый ездовой.

Чем дальше от Нижнего уходил обоз, тем менее наезжена была дорога. А в дне пути от Хлынова, как раньше называлась Вятка, и вовсе плохо стало. Дорога временами переметена была, заносы снежные путь преграждали. Тогда всем скопом приходилось толкать гружёные подводы. Едва успели к ночи до города добраться, вымотались все.