Золото мертвых. Дворянин - Страница 47

– Потап, за деньги головой отвечаешь. Не пропей, не потеряй, в санях на ночёвке не бросай. Люди, твои же товарищи, их ждут, им семьи кормить надо.

– Да что ж я, нехристь, не понимаю? Всё сделаю, как должно!

– Тогда с Богом!

Макар дал в дорогу работным людям и мешок со свежеиспечёнными караваями, и два добрых шмата сала, и рыбы сушёной. В дороге перекусили – и готовить не надо. А уж во время ночёвок на постоялых дворах горяченького поедят. И люди и лошади весь день на морозе, так отогреться, отъесться надо, иначе помёрзнут.

Андрей решил расширять диапазон изделий. На Руси издавна бельё гладили деревянными валиками. Работа долгая, тяжёлая. И он решил наладить литьё чугунных утюгов. Ручка должна была быть деревянной, чтобы не обжечься, в пустотелый утюг засыпаются тлеющие угли. Подошва у утюга полированной быть должна. Тогда и утюжить легко, и качество работы хорошее. А главное – рынок сбыта необъятный. В каждой семье утюг нужен, а ещё есть государевы портомойки, для казённого люда – солдат, офицеров, приюты, сиротские дома, госпитали.

Только как отшлифовать чугунную подошву? Можно вручную, камнем, но производительность такой работы низкая. Круглый наждачный камень бы сюда да привод – хоть от ветра, хоть от воды.

Он начал поиск среди заводчиков. Нашёл импортный камень – даже деревообрабатывающий токарный станок нашёл. Довольно примитивный, но для того, чтобы делать ручки к утюгам, вполне подойдёт. Сам, на санях, пока ещё не сошёл снег, отвёз станок и камень в Протвино, к Савченко. Потом дороги развезёт, пешком с трудом добраться можно будет. Пока кладка на печах сохнет, надо станок установить, избу для него сделать, привод придумать.

Савченко станку не удивился – видел подобные в Туле.

– Избу мы срубим, дело недели. А вот с приводом сложнее. Можно валы от реки и гребное колесо, а можно и лошадью.

– А ты не торопись. Через месяц таять будет – посмотри, до какого уровня река поднимется. Вот у уреза избу ставь, можно на сваях для надёжности, тогда вал совсем коротеньким выйдет. Тем временем мастера-деревщика найди, круглые ручки делать на станке. Или обучи толкового парня из своих. Даже ко мне в Москву его прислать можешь, пристрою к кому-нибудь. А теперь смотри сюда. – Андрей развернул перед Савченко бумагу.

Мастер всмотрелся:

– А я ведь похожую диковину видел. Внутрь неё уголь засыпают и бельё гладят.

– Где?

– В портомойке при доме Виниуса. Из далёких краёв привезена диковина сия.

– Думаю наладить здесь, у тебя, производство.

– Ну-ка, посмотрим.

Савченко долго приглядывался, бормоча что-то себе под нос.

– Ничего хитрого, осилим.

– Держи деньги. Рабочим по спискам раздай жалованье и про станочника не забудь.

– Всё сделаю, как велишь, барин.

Андрей с удовлетворением отметил порядок на заводе, значительно выросшую и прибавившую в объёме кучу руды.

По приезде в Москву Андрей узнал новость, неприятно его задевшую: Пётр передал Демидову казённый Невьянский завод на Урале. Заводчиком Демидов оказался хватким, разворотливым, но рабочих, подобранных из крестьян, не жалел. Кроме того, он договорился, чтобы ему для работы поставляли осуждённых.

Андрей Петра понимал – промышленность нужна была государству как хлеб. Но чем Демидов лучше его, Андрея?

С этого Невьянского завода поднялся род Демидовых, разбогател, известен стал.

Далее события стали быстро нарастать. 8 июля 1702 года граф Борис Шереметьев одолел войско Швеции у Гуммельсдорфа. К России вернулись старинные русские крепости Ям и Копорье. Наши продвинулись до Риги, и Пётр получил реальную возможность укрепиться на берегах Балтики.

У Швеции в Северной войне были сильные союзники – Англия, Франция, Голландия, но они готовились к войне за наследство испанских Габсбургов и Карлу помочь не могли.

Пётр с войском провёл лето в Архангельске, опасаясь, что шведы ударят там. Но в сентябре 1702 года он вернулся на Ладогу и повёл войско к древнему новгородскому Орешку, который был занят шведами и переименован ими в Нотебург.

После непродолжительной осады гарнизон сдался.

Пётр переименовал крепость в Шлиссельбург, иначе – «Ключ-город».

Андрей в это время развернулся, его завод в Протвине уже начал выпускать утюги, решётки для ограды. Эти изделия давали деньги, позволявшие не повышать цены на пушки – редко какой заводчик мог себе позволить держать цены ниже, на уровне казённых заводов.

Но Андрей планировал лить на заводе в Протвине ядра всех калибров. Пушки без ядер – просто тяжёлая железяка.

Чтобы наладить сбыт утюгов, он поставил в Москве две лавки в людных местах, нанял двух разбитных приказчиков. Те зазывали прохожих и тут же показывали, как пользоваться диковинкой.

– Ну разве ты валиком такое сможешь? А утюжочком – любо-дорого поглядеть. После утюжка рубаху даже князю надеть не зазорно, – уговаривал один из них покупательницу.

Андрей глядел на всё это со стороны и улыбался. Народ привык к старым приспособлениям и к новому относился с недоверием.

Со скрипом продали первую сотню утюгов, а дальше уже заработало «сарафанное радио». Одна похвасталась покупкой, другая купила – и пошло-поехало. На завод стали подъезжать оптовые покупатели – купцы с других губерний, и завод заработал с полной нагрузкой.

Но если с литьём и ручками проблем не было, то шлифовка подошв стала узким местом. Андрей купил ещё два круга, памятуя: куй железо, пока горячо. А утюг – изделие несложное, конкуренты не дремлют. И приобретут образец, и сами наладят производство, поскольку патентного права в России ещё не было.